Игрушечная любовь игрушечных людей. Ненастоящие. Маски ищут подходящие им маски и играют в парочку.
Это печально. Если так. Всё неслучайно. Оттого ещё печальней.
Я хотела пожелать Гришке что-нибудь ужасное, пострашнее, чтоб понял, чего стоят такие игры.
В том смысле, что ничего не стоят, ни-че-го-шень-ки. Но стоят невообразимо много. Сами игры-то не страшны, страшны последствия.
И мои слова о том, что мне уже терять нечего, что всё что можно было, я уже проиграла - чушь. Я проиграла много, да, и мне уже не страшно, таким не напугаешь. Но лучше бы не проигрывала и лучше бы боялась.
Просто если это - расплата, если я его таким сделала, тогда всё законно. Всё справедливо. А если нет, то я бы хотела, чтобы он узнал, хоть на короткий промежуток времени, как это - быть мной.
Суррогатные эмоции, надеюсь, придутся ему по вкусу. И масочки ему тоже должны понравиться.
Если он выдержит - я удивлюсь. Очень удивлюсь.
А ещё я хотела бы посмотреть на это. Может, помочь немного. Какое-то изощренное желание - помогать человеку справляться с болячкой, которую сама ему отправила.
Да, я ангел небесный, а ты говно.
Потому что заслужил, возможно.
Самое интересное то, что у меня всё это проходило почти совсем безалкогольно. редко-редко.
А он будет заливать алкоголем. Дешевым мерзким пивом и коктейлями.
Да-да. Я не слышу и не вижу его уже, кажется, целую жизнь. Я и вправду не могу вспомнить, какого числа я удалила его номер. И мне абсолютно всё равно.
Просто сейчас у меня есть шанс исправится, стать настоящей. Стать Олей. Стать мной.
Но у меня всё ещё есть якорьки. Тянут-потянут - взлететь не дают.
Поэтому опять вероятности.
И именно поэтому я говорю Гришеньке большое человеческое спасибо.
Я, как всегда, была права - он точильный камень. Надо учиться прощать. Не забывать, а прощать. И прощать от всего сердца.
Давай, Оля, давай, простукивай абрикосовую косточку, ищи себя.
Это печально. Если так. Всё неслучайно. Оттого ещё печальней.
Я хотела пожелать Гришке что-нибудь ужасное, пострашнее, чтоб понял, чего стоят такие игры.
В том смысле, что ничего не стоят, ни-че-го-шень-ки. Но стоят невообразимо много. Сами игры-то не страшны, страшны последствия.
И мои слова о том, что мне уже терять нечего, что всё что можно было, я уже проиграла - чушь. Я проиграла много, да, и мне уже не страшно, таким не напугаешь. Но лучше бы не проигрывала и лучше бы боялась.
Просто если это - расплата, если я его таким сделала, тогда всё законно. Всё справедливо. А если нет, то я бы хотела, чтобы он узнал, хоть на короткий промежуток времени, как это - быть мной.
Суррогатные эмоции, надеюсь, придутся ему по вкусу. И масочки ему тоже должны понравиться.
Если он выдержит - я удивлюсь. Очень удивлюсь.
А ещё я хотела бы посмотреть на это. Может, помочь немного. Какое-то изощренное желание - помогать человеку справляться с болячкой, которую сама ему отправила.
Да, я ангел небесный, а ты говно.
Потому что заслужил, возможно.
Самое интересное то, что у меня всё это проходило почти совсем безалкогольно. редко-редко.
А он будет заливать алкоголем. Дешевым мерзким пивом и коктейлями.
Да-да. Я не слышу и не вижу его уже, кажется, целую жизнь. Я и вправду не могу вспомнить, какого числа я удалила его номер. И мне абсолютно всё равно.
Просто сейчас у меня есть шанс исправится, стать настоящей. Стать Олей. Стать мной.
Но у меня всё ещё есть якорьки. Тянут-потянут - взлететь не дают.
Поэтому опять вероятности.
И именно поэтому я говорю Гришеньке большое человеческое спасибо.
Я, как всегда, была права - он точильный камень. Надо учиться прощать. Не забывать, а прощать. И прощать от всего сердца.
Давай, Оля, давай, простукивай абрикосовую косточку, ищи себя.